Ворохи шприцов в подъездах и грязные бегунки. Как Чита переживала героиновый бум 90-х

Новая эпоха стала очень благодатным временем для наркоторговли. Социальные неурядицы, тающие идеологические установки, интерес молодежи ко всему новому, наплевательское отношение к соблюдению законов, некая разболтанность правоохранительных органов. Словом, всё способствовало тому, что соответствующий бизнес рос, процветал, втягивал в употребление и распространение читинцев.

Кажется, это было совсем недавно, но прошло больше 30 лет. 1990-е — эпоха, которая никак не может нас отпустить. Яркая, шумная, свободная. Ее по-прежнему переосмысливают в искусстве, она во многом определила нас. 90-е запомнились новизной. Всё было другое: другая жизнь, другие радости и печали. И люди стали другими. Это время новых открытий и веяний. Время невиданных до этого по своим масштабам китайских рынков, праворульных автомобилей, кассет, плееров, пейджеров, невообразимой одежды и музыки. И, конечно, это непростое время. Какой эпоха 90-х была для Читы и Забайкалья? Мы уже вспомнили страшное крушение самолета Ан-8 под Читой в 1992 году, поностальгировали о тех временах, когда жевательные резинки были диковинкой, и вспомнили все читинские «китайки», пейджеры, а также митинги и голодовки и даже рассказали о драке группы «Ласковый май» в читинском аэропорту.

Наркотическая зависимость у людей развивается по схеме, в которой психотропное вещество сначала «друг», затем «враг» и в конце «хозяин». Схемы приобретения наркотиков в то время были примерно такими же. Разумеется, в каждом случае история погружения была индивидуальна, но общие черты всё же можно найти.

На начальном этапе употребления наркотики появлялись от знакомых, которые имели выход на «барыг» и «гоняли на точку». Они могли угостить даром или сделать покупку, чтобы часть вещества получить в награду. Были и такие умельцы, которые покупали два «чека» (разовая доза), делили их на три части и перепродавали, завысив цену. Лозунг был заманчивым для начинающих: из рук в руки, быстро, безопасно.

Затем такие знакомые становятся обузой — покупать вскладчину они уже не могут или не хотят, с ними нужно делиться, а толерантность и аппетиты у них выросли, они могут обманывать, да и вообще становятся ненадежными людьми. Поэтому наркоманы старались искать выход на торговцев самостоятельно. Это тоже можно было сделать несколькими путями.

Отдельная роль в торговле отводилась «бегункам» — как правило, подросткам, которые служили прокладкой между непроверенными покупателями и дилерами. Они страховали торговцев наркотиками от облав, так как возраст «бегунков» гарантировал им уход от ответственности. Мальчишкам, трущимся в районах массовой продажи, давали деньги, они приносили сверток, получая за свою работу мелкие купюры.

Их существование было наиболее мерзким звеном во всей цепочке — как правило, бегунки были оборванными детьми, зачастую токсикоманами с обожженными губами, грязными руками и безумным взглядом. Бегунки могли обмануть, уйти с деньгами и не вернуться — такое редко, но случалось, им было легко унизить или обматерить наркомана, завернуть цену за свои услуги. Часто они были хорошими психологами, чувствуя, что обратившийся к ним человек боится, стесняется или очень страдает без дозы, — эти знания помогали им манипулировать людьми под лозунгом: мы без вас проживем, а вот как вы без нас — большой вопрос. Сталкивающиеся с ними люди вспоминают смесь жалости и отвращения: с одной стороны, дети, оказавшиеся в такой грязи, но с другой — сущие дьяволята.

Иногда в приобретении наркотиков помогали таксисты, которые сами были покупателями или имели договоренности с «барыгами». Подвозя пассажира к «точке», такой водитель давал понять, что «промацал» (проверил, в данном случае на предмет отношения к правоохранительным органам) клиента.

Когда срок и опыт употребления росли, наркоман и сам заводил знакомства непосредственно с торговцами. Сначала это были легкодоступные «точки», хозяева которых либо надеялись на «крышу», либо не боялись раскрытия по каким-то другим причинам, в числе которых могли быть как глупость, жадность, готовящийся отъезд из города, так и тяжелая стадия зависимости от наркотиков. Такие барыги чаще всего были ненадежными — занижали дозы и разбавляли товар. Около них всегда толклись опасные личности, да и шанс быть задержанным был гораздо выше.

Отдельные «счастливчики» имели отношения с «ровными» дилерами, могли попросить у них в долг или скидку, оставить в залог и затем выкупить что-то ценное, а в отдельных случаях — связаться по телефону, чтобы не ездить впустую, если товара нет.

Но такая дружба имела оборотную сторону — наркоман попадал в зависимость не только от вещества, но и от дилера. Как это возможно? В нынешнее время здоровому человеку это понять сложно, но тогда людей легко загоняли в долги, запугивали, провоцировали, ловили на лжи, ставили на счетчик. Это не было массовым явлением.

Точек в Чите было достаточно много, и найти их можно было почти в любом районе. Были нетипичные барыги, торгующие в квартирах многоэтажек, были неприметные притоны, хозяин которой не то чтобы «банчит», но иногда может поделиться и предоставить место для инъекции, за плату, разумеется.

Незаконный бизнес вели цыгане, особенно активны в нем были кланы Волошиных и Главацких. Интересно, что в 2011 году в Чите был осужден глава клана Михаил, а спустя 10 лет на скамье подсудимых по той же самой наркотической 228-й статье оказался его родственник Константин.

Чаще всего цыганской точкой были частные дома в трех основных районах — на Кузнечных рядах, ЦРМ и в Каштаке. Там, как правило, стояли «дозорные», предупреждающие о подозрительной активности. Поэтому противодействие было почти бесполезным.

Жизнь вокруг точек кипела постоянно — люди ехали на машинах и шли пешком. По одним было заметно, с какой целью они тут оказались, другие, казалось, перепутали адрес. Социальный портрет наркомана составить сложно — тяга к химическому кайфу объединяла и старшеклассников, и парней с землистым оттенком лица, и пышущих здоровьем мажоров, и владельцев бизнеса. Последние, впрочем, на точках появлялись реже — репутация и безопасность стоили дороже денег.

Иногда люди недоумевали — куда же смотрит милиция. Но облавы порой случались, нечасто, без особого успеха, но случались. По каким принципам тогда работали правоохранители, никто уже, наверное, не скажет. Имелись в милиции и коррумпированные сотрудники. Наиболее громкое дело завершилось в 2016 году, когда двух бывших милиционеров осудили за многолетнее крышевание наркоторговцев.

Есть мнение, что в 90-х милиция захлебывалась в обилии других преступлений, и проблемы людей, которые самостоятельно травят себя, да еще и платят за это деньги, уходили на второй план. Специализированная служба по контролю за оборотом наркотиков (сначала это был комитет в составе МВД, который позже превратился в ФСКН) появилась только в 2002 году, а эффект появился еще позже.

Серьезное противодействие наркоторговле оказали и криминальные элементы. Член «Осиновской» группировки Дмитрий Ведерников в своей книге «Зеркало» писал, что бандиты обеспокоились как за своих детей, так и в целом за криминогенную обстановку в городе. После этого — уже в середине первого десятилетия 2000-х — негласную войну объявили и дилерам, и простым наркоманам. В лексикон дворовых пацанов вошло выражение «барыжный ход» и намерение разобраться с «торчками». Шприцов и закопченных пенициллиновых пузырьков в городе стало встречаться сильно меньше.

Некоторое время — уже во втором десятилетии 2000-х — правоохранители сообщали, что с торговлей героином в Чите полностью покончено. Так было несколько лет, а потом на смену бегункам, цыганским кланам и точкам пришел даркнет.

Наркотики негативно влияют на физическое и психическое здоровье, являются причиной многих жизненных проблем. Мы призываем воздерживаться от их употребления.

• Телефон регистратуры Забайкальского краевого наркологического диспансера: 31-12-23;

• телефон отделения медицинской реабилитации: 21-36-08; 21-35-10;
  

• собрания группы «Анонимных наркоманов» проходят по адресу: Анохина, 75 в понедельник и среду с 19:30; в субботу с 17:00.